История Галадриэли и Келеборна

и Амрота, короля Лориэна

Из всех преданий Средиземья история Галадриэли и Келеборна — пожалуй, самое сложное и запутанное. Приходится примириться с тем, что в ней есть множество крупных противоречий, «принадлежащих традиции». Если взглянуть на это с другой точки зрения, можно сказать, что роль и значение Галадриэли стали ясны не сразу, и поэтому ее история постоянно пересматривалась.

Очевидно, в первоначальном варианте сюжета Галадриэль ушла из Белерианда за горы одна, еще в Первую эпоху, и повстречалась с Келеборном в его стране Лориэне; об этом прямо говорится в одной из неопубликованных работ, и это же подразумевают слова Галадриэли, обращенные к Фродо в «Братстве Кольца», II, 7: «Он [Келеборн] живет на Западе с тех пор, как взошло Солнце, и я прожила с ним бессчетные годы: я перешла горы еще до гибели Нарготронда и Гондолина, и много веков мы вместе вели эту безнадежную войну». По всей вероятности, в этом варианте Келеборн был одним из нандор (т.е. тех телери, которые отказались перейти Мглистые горы во время Великого Похода от Куивиэнена).

С другой стороны, в приложении B к ВК появляется более поздняя версия: там сказано, что в начале Второй эпохи «в Линдоне к югу от Льюна некоторое время жил Келеборн, родич Тингола; женой его была Галадриэль, самая прославленная из эльфийских женщин». И в примечаниях к «Бежит дорога...» сказано, что Галадриэль «вместе со своим мужем Келеборном (из синдар) перешла горы Эред-Луин и поселилась в Эрегионе».

В «Сильмариллионе» упоминается о том, что Галадриэль и Келеборн познакомились в Дориате, о том, что Келеборн приходился родичем Тинголу (гл. 13), и о том, что Галадриэль с Келеборном были в числе тех эльдар, что остались в Средиземье, когда окончилась Первая эпоха (гл. 24).

По-разному объясняется, почему Галадриэль осталась в Средиземье. В процитированном выше отрывке из «Бежит дорога...» прямо сказано: «В конце Первой эпохи, после того, как Моргот был повержен, Галадриэли возвратиться не разрешили, а она гордо ответила, что и не стремится возвращаться». Во ВК об этом не говорится, но в одном письме от 1967 г . отец заявляет:

Изгнанникам было дозволено вернуться — всем, кроме нескольких зачинщиков мятежа, из которых во времена ВК в живых оставалась одна Галадриэль. В то время, когда Галадриэль сложила свой «Плач», она думала, что ее изгнание продлится вечно, пока стоит Земля. Поэтому она завершает свою песнь пожеланием или просьбой, чтобы Фродо, в виде особой милости, было даровано дозволение поселиться для очищения (а не в наказание) на Эрессеа, одиноком острове, откуда видны берега Амана, тогда как для нее путь закрыт. Просьба Галадриэли была исполнена; но и ее вечное изгнание было отменено, в награду за ее борьбу с Сауроном, и, прежде всего, за то, что она преодолела искушение принять Кольцо, которое ей предложили. Поэтому в конце книги мы видим, как она уплывает за Море.

Это утверждение, само по себе очень определенное, не позволяет, однако, cчитать, что мысль о том, что Галадриэли было запрещено вернуться на Запад, уже существовала намного раньше, во время написания главы «Прощание с Лориэном»; и я склонен думать, что тогда она еще не появилась.

В очень позднем филологическом эссе, которое, несомненно, написано уже после публикации «Бежит дорога...», история заметно меняется:

Галадриэль и ее брат Финрод были детьми Финарфина, второго сына Индис. Финарфин был и духом, и обликом подобен родичам своей матери, ваньяр: у него были золотые волосы, благородный и мягкий характер, и он был всей душой предан валар. Он старался не принимать участия в распре своих братьев, и его печалило, что они отвернулись от валар. Финарфин часто искал покоя среди телери, чей язык он изучал. Он женился на Эарвен, дочери короля Олве Алквалондского; поэтому дети Финарфина приходились родичами Элу Тинголу, королю Дориата в Белерианде: Элу был братом Олве; это родство повлияло на их решение присоединиться к изгнанникам и сыграло важную роль впоследствии, в Белерианде. Финрод походил на отца: он тоже был златовлас и прекрасен, и сердце его было столь же благородным и великодушным, отвагой же он не уступал прочим нолдор, и в юности был так же пылок и беспокоен, как они; а от матери из рода телери ему передалась любовь к морю и мечты о далеких землях, которых он никогда не видел. Галадриэль же была величайшей и славнейшей среди нолдор, кроме, возможно, Феанора; но она превосходила его мудростью, и мудрость ее росла с годами.

Мать дала ей имя Нэрвен («дева-муж»¹); она была самой высокой из нолдорских женщин, которые все отличались немалым ростом; умом она не уступала величайшим мудрецам эльдар, а силой — их лучшим атлетам. Даже среди эльдар она славилась дивной красотой, а волосы ее почитались чудом несравненным: они были золотыми, как у ее отца и его матери Индис, но более густыми и лучились необычайным светом, ибо отливали звездным серебром, как волосы ее матери; эльдар говорили, что в пряди волос Галадриэли вплетен свет Двух Деревьев, Лаурелин и Тельпериона. Многие думали, что именно эти разговоры подали Феанору мысль уловить и сохранить смешанный свет Деревьев, и тогда он создал Сильмарили. Ибо Феанор взирал на волосы Галадриэли с изумлением и восхищением. Он три раза просил подарить ему одну прядь, но Галадриэль не дала ему ни единого волоска. Эти два рода, величайшие среди валинорских эльдар, никогда не питали друг к другу особой любви.

Галадриэль родилась во времена расцвета Валинора, но вскоре (вскоре по счету Благословенного королевства) его сияние потускнело; и тогда Галадриэль потеряла покой. Среди тяжких испытаний и распрей нолдор Галадриэль разрывалась надвое: она была гордой, сильной и своевольной, как все потомки Финве (кроме Финарфина), и, подобно своему брату Финроду, который из всех родичей был ближе всего ее сердцу, мечтала о дальних краях и о собственных владениях, которые можно обустраивать по своей воле, а не под присмотром наставников. Но в глубине души Галадриэли жил благородный дух ваньяр и верность валар, от которой она не могла отречься. Она с юных лет обладала даром читать в чужих сердцах, но умела сострадать и понимать других, и не питала неприязни ни к кому, кроме Феанора. В его душе она прозревала тьму, и ненавидела и боялась ее, не видя, что тень того же зла пала на всех нолдор, не исключая ее самой.

Так и вышло, что, когда свет Валинора угас, — навеки, как казалось нолдор, — Галадриэль присоединилась к мятежу против валар, которые велели нолдор остаться; ступив же однажды на путь изгнания, Галадриэль не захотела отречься от него и, отвергнув последнее послание валар, навлекла на себя Приговор Мандоса. Даже после того, как нолдор безжалостно напали на телери и захватили их корабли, она не повернула назад, хотя отчаянно сражалась с воинами Феанора, защищая родичей своей матери. Гордость не позволяла ей возвратиться побежденной, с мольбой о прощении; к тому же она жаждала настичь Феанора, в какие бы земли он ни направился, чтобы противостоять ему во всем. Гордость говорила в ней и в конце Предначальных дней, после окончательного падения Моргота, когда она отвергла прощение валар, дарованное всем, кто боролся с Темным Властелином, и осталась в Средиземье. Только когда минули еще две долгих эпохи, и она обрела все, чего желала в юности, — и Кольцо Власти, и владения в Средиземье, о которых она мечтала, — только тогда достигла она высшей мудрости, и отвергла все это, и, пройдя последнее испытание, навсегда оставила Средиземье.

Последняя фраза соотносится с той сценой в Лотлориэне, где Фродо предлагает Галадриэли Единое Кольцо («Братство Кольца», II, 7): «И вот оно! Ты отдашь мне Кольцо добровольно! На место Темного Властелина ты поставишь Королеву».

В «Сильмариллионе» (гл. 9) сказано, что во время мятежа нолдор в Валиноре Галадриэль

тоже стремилась уйти. Она не давала клятвы, но слова Феанора о Средиземье воспламенили и ее сердце, ибо ей страстно хотелось увидеть безграничные просторы и найти себе край, где можно править по собственной воле.

Однако в вышеприведенном рассказе есть некоторые подробности, которых в «Сильмариллионе» нет: то, что родство детей Финарфина с Тинголом повлияло на их решение присоединиться к мятежу Феанора; то, что Галадриэль с самого начала недолюбливала Феанора и не доверяла ему; то, как относился к ней сам Феанор; наконец, то, что в Алквалонде нолдор сражались друг с другом, — Ангрод сказал Тинголу в Менегроте только, что дети Финарфина неповинны в убийстве телери («Сильмариллион», гл. 15). Но наиболее примечательно в этом отрывке прямое утверждение, что Галадриэль «отвергла прощение валар» в конце Первой эпохи.

Далее в этом эссе сказано, что, хотя мать звала ее Нэрвен, а отец — Артанис («Благородная женщина»), среди синдар она называла себя Галадриэлью, «ибо то было прекраснейшее из ее имен, данное ей ее возлюбленным, Тэлепорно из телери, женой которого она стала впоследствии в Белерианде». Тэлепорно — это Келеборн, здесь имеется в виду другой вариант сюжета, обсуждаемый ниже; относительно самого имени см. приложение E.

В очень позднем наброске, частично не поддающемся прочтению, о поведении Галадриэли во время мятежа нолдор рассказывается совершенно поиному. Это была последняя из работ отца, относящихся к Галадриэли и Келеборну, и, вероятно, вообще последняя из работ о Средиземье и Валиноре, датируемая последним месяцем его жизни. В ней отец подчеркивает, что Галадриэль уже в Валиноре пользовалась не меньшим влиянием, чем Феанор, и не уступала ему талантами, хотя ее таланты были иными; там говорится также, что она не только не участвовала в мятеже Феанора, но и во всем противостояла ему. Она действительно хотела уйти из Валинора на просторы Средиземья, чтобы проявить себя: «энергичная, обладающая блестящим умом, она быстро постигла все ей доступное из тех знаний, которые валар считали возможным давать эльдар», и ей было тесно в Амане, под опекой валар. По-видимому, это желание Галадриэли было ведомо Манве, и он не препятствовал ей; но официального разрешения уйти она не получила. Ища способ добраться до Средиземья, она вспомнила о кораблях телери и отправилась пожить в Алквалонде, к родичам матери. Там она встретила Келеборна. В этом варианте Келеборн снова телерский принц, внук Олве Алквалондского, и, значит, ее близкий родственник. Они решили вместе построить корабль и уплыть на нем в Средиземье; они как раз собирались испросить на то дозволения валар, когда Мелькор бежал из Валинора и, вернувшись с Унголиант, погубил свет Деревьев. В мятеже Феанора, последовавшем за затмением Валинора, Галадриэль участия не принимала; напротив, они с Келеборном героически сражались, защищая Алквалонде от нападения нолдор, и корабль Келеборна удалось отстоять. И тогда Галадриэль, не надеясь более на Валинор и приведенная в ужас неистовством и жестокостью Феанора, уплыла во тьму, не дожидаясь разрешения Манве, ибо он, несомненно, не дал бы его в тот час, сколь бы законным ни было ее желание само по себе. Таким образом, Галадриэль тоже нарушила запрет, и Валинор оказался закрыт для нее. Но они с Келеборном прибыли в Средиземье несколько раньше Феанора и приплыли в ту гавань, где правил Кирдан. Кирдан, узнав, что они — родичи короля Эльве (Тингола), встретил их с радостью. В последующие годы Галадриэль и Келеборн не принимали участия в войне с Ангбандом, ибо считали, что эта война безнадежна, пока валар не снимут свой запрет и не придут на помощь, и говорили, что нужно уйти из Белерианда и скапливать силы на востоке (они боялись, что Моргот получит оттуда подкрепление), а для этого необходимо искать дружбы Темных эльфов и людей, живущих в тех краях, и просвещать их. Но так как не было надежды, что эльфы Белерианда последуют этому совету, Галадриэль и Келеборн еще в Первую эпоху ушли за Эред-Линдон; а получив разрешение валар вернуться на Запад, они отвергли его.

Этот рассказ коренным образом отличается от всего, что говорится в других работах. Здесь отрицается какое бы то ни было участие Галадриэли в мятеже Феанора: она даже покидает Аман отдельно от прочих нолдор. Повествование это основано не столько на «исторических», сколько на «философских» соображениях. В нем объясняется, с одной стороны, почему и в чем именно Галадриэль проявила неповиновение, а с другой — почему она обладала таким могуществом в Средиземье. Очевидно, принятие этой версии повлекло бы за собой множество изменений в «Сильмариллионе»; но отец, несомненно, намеревался их внести. Следует заметить, что в первоначальном повествовании о мятеже и бегстве нолдор Галадриэли не было (поскольку это повествование родилось гораздо раньше нее); и что после того, как Галадриэль вошла в предания Первой эпохи, ее история могла неоднократно меняться, так как «Сильмариллион» не был опубликован. Но в изданную книгу вошли только завершенные повествования, и я не мог принимать в расчет изменения, которые были лишь задуманы.

С другой стороны, превращение Келеборна в телери из Амана противоречит не только «Сильмариллиону», но и процитированному выше отрывку из «Бежит дорога...», и приложению B к ВК, где сказано, что Келеборн был синда из Белерианда. Что касается причин этого существенного изменения в истории, можно предположить, что оно вызвано тем, что Галадриэль в новом варианте должна была оставить Валинор отдельно от восставших нолдор; но Келеборн уже был телери в отрывке, где Галадриэль принимает участие в мятеже и исходе Феанора, и где не уточняется, как попал в Средиземье Келеборн.

Первоначальный вариант, на котором основано повествование в «Сильмариллионе», «Бежит дорога...» и приложении B к ВК, совершенно ясен (если не считать вопроса о запрете и прощении): Галадриэль, придя в Средиземье в числе вождей второго воинства нолдор, встретилась в Дориате с Келеборном и впоследствии стала его женой; Келеборн приходился внуком брату Тингола Эльмо; Эльмо — это темная фигура, о нем говорится только, что он был младшим братом Эльве (Тингола) и Олве, и что «Эльве очень любил его, и Эльмо остался с ним». Сына Эльмо звали Галадон, у него было два сына: Келеборн и Галатиль; Галатиль был отцом Нимлот, жены Диора Наследника Тингола и матери Эльвинг². Согласно этой генеалогии Келеборн тоже был родичем Галадриэли, внучки Олве Алквалондского, но не столь близким, как когда он сам был внуком Олве. Естественно предположить, что Келеборн и Галадриэль присутствовали при гибели Дориата (в одном месте сказано, что Келеборну «удалось бежать во время разорения Дориата») и, возможно, помогали Эльвинг бежать в Гавани Сириона с Сильмарилем, — но об этом нигде не говорится. О Келеборне в приложении B к ВК сказано, что он некоторое время жил в Линдоне к югу от Льюна³; но они с Галадриэлью ушли за горы, в Эриадор, еще в начале Второй эпохи. Их дальнейшая история, какой она была, так сказать, на том же этапе творчества отца, изложена в следующем небольшом повествовании.

О Галадриэли и Келеборне

Так озаглавлен короткий и торопливый набросок, очень небрежно написанный. Тем не менее это почти что единственный источник сведений о том, что происходило на западе Средиземья до 1701 года Второй эпохи, когда Саурон был разгромлен и изгнан из Эриадора. Кроме этого наброска существуют лишь краткие и отрывочные записи в «Повести лет» и очень обобщенный и избирательный рассказ в «О Кольцах Власти и Третьей эпохе» (опубликовано в «Сильмариллионе»). Данная работа, несомненно, написана после публикации ВК: во-первых, там имеются ссылки на книгу, а во-вторых, там сказано, что Галадриэль была дочерью Финарфина и сестрой Финрода Фелагунда, а это их поздние имена, включенные лишь в исправленное издание (см. примечание ниже). В тексте имеется множество изменений, и не всегда можно понять, какие относятся ко времени написания, а какие были внесены гораздо позднее. Именно так обстоит дело с упоминаниями об Амроте как сыне Галадриэли и Келеборна; но, когда бы они ни были включены в текст, можно считать бесспорным, что эта мысль возникла уже после выхода ВК: если бы во время создания романа Амрот считался их сыном, об этом непременно было бы упомянуто в книге.

Весьма примечательно, что нигде в этом тексте не говорится, что Галадриэли было запрещено вернуться на Запад. Более того, начало позволяет предположить, что сама мысль об этом отсутствовала, а дальше сказано, что Галадриэль осталась в Средиземье после разгрома Саурона в Эриадоре потому, что считала себя не вправе уйти, пока Саурон не повержен окончательно. Это главное доказательство изложенной выше достаточно сомнительной гипотезы, что мысль о запрете относится к более позднему времени, чем ВК; ср. также историю Элессара.

Нижеследующий текст составлен по этому наброску и снабжен несколькими комментариями, которые заключены в квадратные скобки.

Галадриэль была дочерью Финарфина и сестрой Финрода Фелагунда. В Дориате ее привечали, потому что мать Галадриэли, Эарвен, дочь Олве, была из телери и приходилась племянницей королю Тинголу, а также потому, что родичи Финарфина не запятнали себя братоубийством в Алквалонде. В Дориате Галадриэль подружилась с Мелиан. Там же встретила она Келеборна, внука Эльмо — брата Тингола. Из любви к Келеборну, не желавшему оставлять Средиземье (и, вероятно, из гордости — ведь она была среди тех, кто больше всего туда стремился), она после падения Моргота не вернулась на Запад, а ушла вместе с Келеборном за Эред-Линдон, в Эриадор. Вместе с ними в Эриадор пришло много нолдор, Серых эльфов и Зеленых эльфов; на некоторое время они поселились у озера Ненуиал (озеро Сумеречное к северу от Шира). Келеборн и Галадриэль считались владыками всех эльдар Эриадора, в том числе и бродячих эльфов нандорского происхождения, которые не переходили Эред-Линдон и не бывали в Оссирианде [«Сильмариллион», гл. 10]. Когда они жили у озера Ненуиал, у них родился сын Амрот (где-то между 350 и 400 годами). [Когда и где родилась Келебриан — там же, или позднее, в Эрегионе, или еще позднее, в Лориэне, — не говорится].

Но со временем Галадриэль обнаружила, что Саурону снова, как в древние дни пленения Мелькора [см. «Сильмариллион», гл. 3], удалось ускользнуть. Хотя вернее будет сказать, что Галадриэль почувствовала некую злую силу, таящуюся на востоке, за Мглистыми горами, ибо Саурон имел тогда не одно имя, и никто еще не знал, что все эти злые дела исходят от одного враждебного духа, первого из слуг Моргота.

Поэтому приблизительно в 700 году Второй эпохи Келеборн и Галадриэль отправились на восток и основали в Эрегионе государство нолдор. (Они были главными, но не единственными его основателями). Быть может, Галадриэль выбрала это место потому, что знала о гномах Кхазад-дума (Мории). Гномы жили и продолжали жить и на восточных склонах Эред-Линдона⁴, неподалеку от Ненуиала, где когда-то находились очень древние города Ногрод и Белегост; но большинство гномов переселилось в Кхазад-дум. Келеборн недолюбливал гномов, к какому бы племени они ни принадлежали (как он дал понять Гимли в Лотлориэне): он не мог простить им разорения Дориата; однако, на самом деле, в нападении на Дориат участвовали лишь ногродские гномы⁵, и все они полегли в битве у Сарн-Атрада [см. «Сильма-риллион», гл. 22]. Гномы Белегоста не одобряли этого похода и были напуганы его последствиями, и вскоре ушли на восток, в Кхазад-дум⁶. Так что можно считать, что морийские гномы неповинны в гибели Дориата, и не враги эльфам. Как бы то ни было, Галадриэль оказалась дальновиднее Келеборна; она с самого начала чувствовала, что Средиземье может спастись от «тени зла», оставленной на земле Морготом, только если все народы, противостоящие этому злу по мере своих сил, объединятся. К тому же Галадриэль смотрела на гномов как военачальник, а для войны с орками нет лучших бойцов. И наконец, Галадриэль, будучи из нолдор, понимала души гномов и их страстную любовь к ремеслам лучше, чем большинство эльдар: ведь гномы— «дети Ауле», а она, как и другие нолдор, была в Валиноре ученицей Ауле и Йаванны.

Вместе с Галадриэлью и Келеборном поселился искусный нолдорский мастер по имени Келебримбор. [Здесь сказано, что Келебримбор был из гондолинских беженцев и считался одним из лучших мастеров короля Тургона; позднее это вычеркнуто и заменено новой версией, согласно которой Келебримбор — потомок Феанора; об этом упоминается в приложении B к ВК; подробнее об этом сказано в «Сильмариллионе» — там говорится, что он был сыном Куруфина, пятого сына Феанора, и когда Келегорм и Куруфин были изгнаны из Нарготронда, Келебримбор не последовал за своим отцом и остался в Нарготронде]. Келебримбор был «не меньше гномов одержим своим ремеслом»; вскоре он стал главным мастером Эрегиона и близко сошелся с гномами Кхазад-дума; особенно подружился он с гномом Нарви. [В надписи на Западных вратах Мории Гэндальф прочел: «Им Нарви хайн эхант: Келебримбор о Эрегион тейтант и тив хин:» — «Я, Нарви, их сделал. Келебримбор из Падуби начертал письмена сии» («Братство Кольца», II, 4)]. Эта дружба пошла на пользу и эльфам, и гномам: Эрегион стал гораздо мощнее, чем был бы без помощи гномов, а Кхазад-дум гораздо красивее, чем был бы без помощи эльфов.

[Этот рассказ о возникновении Эрегиона согласуется с тем, что сказано в главе «О Кольцах Власти» («Сильмариллион»), но ни в «Сильмариллионе», ни в кратких упоминаниях об Эрегионе в приложении B к ВК не говорится о присутствии Га-ладриэли и Келеборна; более того, во ВК владыкой Эрегиона назван Келебримбор].

Строительство главного города Эрегиона, Ост-ин-Эдиля, началось около 750 года Второй эпохи [в «Повести лет» это дата основания Эрегиона]. Вести об этом достигли ушей Саурона и еще более усилили страхи, пробудившиеся в нем, когда нуменорцы приплыли в Линдон и в земли к югу от Линдона и заключили союз с Гиль-галадом; дошли до Саурона и вести о том, что Алдарион, сын Тар-Менельдура, короля Нуменора, строит множество кораблей и плавает далеко в Харад. Поэтому Саурон на время оставил Эриадор в покое и избрал своим оплотом против нуменорцев край, позже названный Мордором. [В «Повести лет» сказано, что это произошло около 1000 года]. Почувствовав себя в безопасности, он послал в Эриадор лазутчиков и, наконец, около 1200 года Второй эпохи явился сам, облекшись в прекраснейшую личину, какую только мог создать.

Но к тому времени власть Галадриэли и Келеборна упрочилась, и Галадриэль наладила связи с нандорским королевством Лоринанд, расположенным по другую сторону Мглистых гор⁷, в чем ей помогла дружба с морийскими гномами. В Лоринанде жили эльфы, которые оставили Великий Поход эльдар от Куивиэнена и поселились в лесах долины Андуина [«Сильмариллион», гл. 10]; он был расположен в лесах по обоим берегам Великой реки, включая и ту область, где позднее находился Дол-Гулдур. У этих эльфов не было ни князей, ни правителей; до сих пор они жили, не зная забот, так как вся мощь Моргота была сосредоточена на северо-западе Средиземья⁸; «но среди них поселилось много синдар и нолдор, и началась их „синдаризация" под влиянием белериандской культуры». [Когда началось это переселение в Лоринанд, не ясно; возможно, они пришли из Эрегиона через Кхазад-дум, воспользовавшись покровительством Галадриэли]. Галадриэль стремилась противостоять замыслам Саурона, и в Лоринанде ей это удалось; одновременно с этим Гиль-галад изгнал из Линдона посланцев Саурона, и даже его самого. [Об этом подробнее рассказано в главе «О Кольцах Власти» («Сильмариллион»)]. Но с нолдор Эрегиона Саурон преуспел больше, и прежде всего — с Келебримбором, ибо тот втайне мечтал сравняться с Феанором в искусстве и славе. [О том, как Саурон обманул кузнецов Эрегиона, назвавшись Аннатаром, Дарителем, рассказано в главе «О Кольцах Власти»; но Галадриэль там не упоминается].

В Эрегионе Саурон называл себя посланцем валар и говорил («предвосхищая этим истари»), что он прислан ими в Средиземье или что ему приказали остаться здесь, чтобы помогать эльфам. Он тотчас почувствовал, что Галадриэль будет его главным противником, и потому всячески старался задобрить ее и терпеливо сносил ее пренебрежение. [В этом торопливом наброске не объясняется, почему Галадриэль относилась к Саурону с пренебрежением. Возможно, она догадывалась, кто он такой; но тогда непонятно, почему она вообще позволила ему остаться в Эрегионе⁹]. Саурон пустил в ход все свое коварство, чтобы подчинить своему влиянию Келебримбора и его товарищей-кузнецов, создавших нечто вроде братства, Гвайт-и-Мирдайн, которое имело большое влияние в Эрегионе; он действовал втайне, и Галадриэли с Келеборном об этом ничего известно не было. Вскоре это ему удалось, так как он очень помогал мастерам своими советами, которые касались секретов их ремесла¹⁰. Его влияние на Мирдайн было так велико, что он наконец убедил их взбунтоваться против Галадриэли и Келеборна и захватить власть в Эрегионе; это произошло где-то между 1350 и 1400 годами Второй эпохи. Галадриэль оставила Эрегион и вместе с Амротом и Келебриан ушла через Кхазад-дум в Лоринанд; Келеборн же не захотел спускаться в пещеры гномов и остался в Эрегионе; Келебримбор с ним не считался. В Лоринанде Галадриэль взяла в свои руки правление и борьбу с Сауроном.

Сам Саурон ушел из Эрегиона около 1500 года, после того, как Мирдайн начали ковать Кольца Власти. Келебримбор не был совращен Сауроном, он просто принимал Саурона за того, кем тот представлялся; и когда Келебримбор наконец узнал о существовании Единого Кольца, он восстал против Саурона и отправился в Лоринанд, чтобы снова посоветоваться с Галадриэлью. Им бы следовало тогда же уничтожить все Кольца Власти, «но им не хватило сил». Галадриэль посоветовала Келебримбору никогда не пользоваться Тремя эльфийскими Кольцами и укрыть их в разных местах, подальше от Эрегиона, где их станет искать Саурон. Именно тогда Келебримбор отдал ей Ненью, Белое Кольцо, и благодаря этому Кольцу умножилась мощь и красота Лоринанда; но на Галадриэль Кольцо повлияло странным и непредвиденным образом: оно пробудило дремавшее в ней стремление к Морю и к возвращению на Запад, и Средиземье более не доставляло ей прежней радости¹¹. Келебримбор последовал ее совету отослать из Эрегиона Кольцо Воздуха и Кольцо Огня и доверил их Гиль-галаду. (Здесь говорится, что Гиль-галад тогда же отдал Нарью, Красное Кольцо, Кирдану Владыке Гаваней, но ниже на полях есть заметка, что Гиль-галад хранил его у себя, пока не отправился на войну Последнего Союза).

Когда Саурон узнал, что Келебримбор раскаялся и восстал против него, он сбросил личину и явил свой гнев. Собрав огромное войско, он в 1695 году вторгся через Каленардон (Рохан) в Эриадор. Когда вести о нашествии достигли Гиль-галада, он выслал навстречу войско под началом Эльронда Полуэльфа; но Эльронду предстоял далекий путь, а Саурон повернул на север и двинулся прямо на Эрегион. Разведчики и передовые отряды Сауронова войска уже приближались, когда навстречу вышел Келеборн и отбросил их назад; но, хотя ему удалось соединиться с отрядом Эльронда, они не смогли вернуться в Эрегион, потому что воинство Саурона было столь велико, что он был в состоянии одновременно отражать их натиск и осаждать Эрегион. В конце концов враги прорвались в Эрегион, разрушая все на своем пути, и захватили главную цель похода Саурона, Дом Мирдайн, где находились их кузницы и сокровищницы. Келебримбор, в отчаянии, сам сражался с Сауроном на ступенях главного входа в Дом Мирдайн; но его схватили и взяли в плен, а Дом разграбили. Там Саурон захватил Девять Колец и другие, менее ценные творения Мирдайн; но Трех и Семи он найти не сумел. Тогда Келебримбора подвергли пыткам, и Саурону удалось выведать у него, где находятся Семь Колец. Это Келебримбор открыл ему, потому что Семью и Девятью он дорожил меньше, чем Тремя: Семь и Девять были сделаны с помощью Саурона, а Три Келебримбор выковал сам, с иной целью, и сила в них была иная. [Здесь не сказано напрямую, что Саурон именно тогда завладел Семью Кольцами, хотя логично будет предположить, что так оно и было. В приложении A (III) к ВК сказано, что гномы народа Дурина верили, будто Дурин III, царь Кхазад-дума, получил свое Кольцо не от Саурона, а от самих эльфов-кузнецов; но в данном тексте о том, как Семь Колец достались гномам, ничего не сказано]. О Трех Кольцах Саурон ничего от Келебримбора не узнал; и он приказал убить Келебримбора. Но Саурон догадывался, что Кольца находятся у эльфийских хранителей (то есть у Галадриэли и Гиль-галада).

Охваченный черным гневом, вернулся он в битву, и перед ним несли на шесте, как знамя, тело Келебримбора, пронзенное орочьими стрелами. Саурон обрушился на войско Эльронда. Эльронд собрал к себе тех немногих эльфов, которым удалось бежать из Эрегиона, но силы его все равно были слишком малы, чтобы выдержать натиск. Он неминуемо был бы разгромлен, но тут на Саурона напали с тыла: Дурин выслал из Кхазад-дума армию гномов, и с ними шли лоринандские эльфы под началом Амрота. Так Эльронду удалось спастись; но он был вынужден отступить на север, и именно тогда [в 1697 году, согласно «Повести лет»] он основал убежище и крепость в Имладрисе (Ривенделле). Саурон решил не преследовать Эльронда, обратился на гномов и эльфов Лоринанда и отбросил их назад; но Врата Мории захлопнулись, и войти внутрь Саурон не смог. С тех пор он навсегда возненавидел Морию, и оркам было велено всячески преследовать гномов.

Однако на данный момент Саурон стремился овладеть Эриадором; Лоринанд мог подождать. Но пока Саурон разорял Эриадор, убивая и разгоняя немногочисленных людей и охотясь за выжившими эльфами, многие из них бежали на север и пополнили собой войско Эльронда. Сейчас Саурону нужно было, прежде всего, завоевать Линдон, где он надеялся захватить одно (а может, и не одно) из Трех Колец; поэтому он вновь собрал свои рассеявшиеся силы и направился на запад, к владениям Гиль-галада, разоряя все на своем пути. Но войско Саурона уменьшилось, так как ему пришлось выделить большой отряд, чтобы сдерживать Эльронда и помешать ему напасть с тыла.

А надо сказать, что нуменорцы уже много лет приплывали в Серые Гавани, и их там привечали. Поэтому Гиль-галад, как только возникла угроза нападения Саурона на Эриадор, отправил посланцев в Нуменор; и нуменорцы начали собирать войска и припасы на берегах Линдона. В 1695 году, когда Саурон захватил Эриадор, Гиль-галад послал в Нуменор за помощью. Король Тар-Минастир выслал большой флот; но он задержался в пути и достиг берегов Средиземья только в 1700 году. К тому времени Саурон уже овладел всем Эриадором, кроме Имладриса, который был осажден, и добрался до реки Лун. Он призвал новые силы; они шли с юго-востока, и находились уже в Энедвайте у Тарбадской переправы, которая была защищена слабо. Гиль-галад и нуменорцы из последних сил удерживали Лун, обороняя Серые Гавани, когда в самый критический момент прибыло огромное войско Тар-Минастира; Саурон потерпел сокрушительное поражение и был отброшен назад. Нуменорский флотоводец Кирьятур послал часть своих кораблей дальше на юг, чтобы произвести высадку там.

Саурона отбросили на юго-восток после кровавой битвы у Сарнского брода (переправы через Барандуин); у Тарбада ему удалось соединиться со своими подкреплениями, но внезапно в тылу у него вновь появилось войско нуменорцев — это был отряд Кирьятура, высадившийся в устье Гватло, «где находилась небольшая нуменорская гавань». [Виньялонде Тар-Алдариона, впоследствии названная Лонд-Даэр; см. приложение D]. В битве при Гватло войско Саурона было окончательно разгромлено, и ему самому едва удалось уйти. Тот небольшой отряд, что у него оставался, окружили на востоке Каленардона, и Саурон бежал с кучкой телохранителей в те места, что впоследствии получили название Дагорлад («поле битвы»). Оттуда, поверженный и униженный, вернулся он в Мордор, поклявшись отомстить Нуменору. Армия, осаждавшая Имладрис, оказалась зажата между Эльрондом и Гиль-галадом и была разбита наголову. Эриадор очистили от врагов, но большая его часть лежала в руинах.

В это время был созван первый Совет¹², и на нем решили, что оплотом эльфов на востоке Эриадора должен быть не Эрегион, а Имладрис. Тогда же Гиль-галад отдал Вилью, Синее Кольцо, Эльронду, и назначил его своим наместником в Эриадоре; но Красное Кольцо он оставил у себя и, только выступая из Линдона во дни Последнего Союза, отдал его Кирдану¹³. В Западных землях на много лет воцарился мир, и им хватило времени залечить свои раны. Но нуменорцы уже вкусили власти над Средиземьем. С этих пор они стали основывать постоянные поселения на западном побережье [около 1800 года, по «Повести лет»], и мощь их возросла настолько, что Саурон долго не осмеливался показаться к западу от Мордора.

Под конец повествование возвращается к Галадриэли; говорится, будто тоска по Морю так истомила ее, что, хотя она считала себя не вправе вернуться, пока Саурон не повержен окончательно, она решила оставить Лоринанд и переселиться к морю. Она передала правление Лоринандом в руки Амрота и, снова пройдя через Морию вместе с Келебриан, пришла в Имладрис, ища Келеборна. Там она, по-видимому, нашла его, и они долго жили все вместе в Имладрисе; тогда Эльронд впервые увидел Келебриан и полюбил ее, хотя и молчал об этом. Именно во время пребывания Галадриэли в Имладрисе был созван Совет, о котором говорилось выше. Но позднее [дата не указана] Галадриэль и Келеборн вместе с Келебриан оставили Имладрис и отправились в малонаселенные земли между устьем Гватло и Этир-Андуином. Они поселились в Бельфаласе, в том месте, которое позднее было названо Дол-Амрот; там их иногда навещал их сын Амрот. Вместе с ними поселилось немало нандор из Лоринанда. В Лоринанд Галадриэль вернулась только в Третью эпоху, в 1981 году, когда Амрот погиб и Лоринанд был в опасности. Здесь кончается текст «О Галадриэли и Келеборне».

Здесь следует заметить, что отсутствие во ВК указаний на противное, естественно, заставило комментаторов предположить, что Галадриэль и Келеборн провели конец Второй эпохи и всю Третью эпоху в Лотлориэне; но это не так, хотя их история впоследствии значительно изменилась по сравнению с тем, как она очерчена в тексте «О Галадриэли и Келеборне». См. ниже.

Амрот и Нимродель

Выше я говорил, что, если бы Амрот действительно считался сыном Галадриэли и Келеборна в период работы над ВК, вряд ли такая важная родственная связь оказалась бы не упомянута. Но, так это или нет, впоследствии эта мысль была отвергнута. Ниже я привожу короткий рассказ (написанный в 1969 г . или еще позднее), озаглавленный «Краткий пересказ части легенды об Амроте и Нимродели».

Амрот стал королем Лориэна, когда его отец Амдир погиб в битве на Дагорладе [в 3434 году Второй эпохи]. После поражения Саурона страна Амрота много лет жила в мире. Амрот был синда по происхождению, но вел такую же жизнь, как Лесные эльфы, и жил в ветвях высоких деревьев на большом зеленом холме, который с тех пор назывался Керин-Амрот. Он жил так из любви к Нимродели. Он любил ее много лет, и не был женат, потому что она не соглашалась стать его женой. На самом деле она любила его, ибо он был прекрасен даже по меркам эльдар, доблестен и мудр; но Нимродель была из Лесных эльфов, и сожалела о приходе эльфов с Запада, которые, по ее словам, принесли с собой войны и нарушили былой мир. Она говорила только на языке Лесных эльфов, даже когда он вышел из употребления в Лориэне¹⁴; жила она в одиночестве у водопада реки Нимродель, которая названа в ее честь. Но когда в Мории пробудился ужас, и гномы были изгнаны оттуда, а вместо них туда проникли орки, Нимродель в страхе бежала на юг, в незаселенные земли [в 1981 году Третьей эпохи]. Амрот поспешил за ней, и наконец нашел ее — на окраинах Фангорна, что в те дни подступали гораздо ближе к Лориэну¹⁵. Она не смела войти в лес, потому что ей казалось, будто деревья грозят ей, а некоторые передвигаются, чтобы отрезать ей путь.

Амрот и Нимродель долго спорили, но в конце концов она обещала ему стать его женой.

— Я буду верна своему слову, — сказала она, — мы поженимся, когда ты приведешь меня в страну, где царит мир.

Амрот поклялся, что ради нее оставит свой народ, несмотря на то, что для него наступили тяжкие времена, и вместе с ней пойдет искать такую страну.

— Но в Средиземье нам ее не найти, — сказал он, — для эльфов ее здесь нет и не будет. Нам придется уплыть за Великое море на древний Запад.

И он рассказал ей о южной гавани, куда давным-давно ушли многие его соплеменники.

— Теперь их стало меньше, потому что большинство уплыли на Запад, но кое-кто еще остался. Они строят корабли для своих сородичей, которые приходят к ним, устав от Средиземья. Говорят, что право уйти за Море, полученное нами от валар, теперь даровано всем, кто принимал участие в Великом Походе, даже если они в былые века не дошли до Моря и не видели еще Благословенной земли.

Не имеет смысла рассказывать здесь об их путешествии через земли Гондора. Это было во дни короля Эарниля Второго, предпоследнего короля Южного королевства, и в его землях было неспокойно. [Эарниль II правил в Гондоре с 1945 по 2043 год]. В другом месте рассказано [ни в одной из дошедших до нас работ этого рассказа нет], как они потеряли друг друга, и как Амрот, напрасно проискав Нимродель много дней, пришел в эльфийскую гавань. Он обнаружил, что почти все уже уплыли. Оставшихся было меньше корабельной команды, и у них был только один корабль, пригодный для такого плавания. Они обрадовались Амроту, потому что им не хватало матросов, но Нимродель они ждать не хотели, потому что были почти уверены, что она не придет.

— Если бы она шла через населенные земли Гондора, — говорили они, — ей никто не причинил бы вреда, и даже помогли бы; ибо люди Гондора добры, и правят ими потомки древних Друзей эльфов, которые все еще помнят наш язык; но в горах много враждебных людей и злых тварей.

Год клонился к осени, и наступала пора сильных ветров, которые вблизи Средиземья опасны даже эльфийским кораблям. Но, видя великое горе Амрота, эльфы все же отложили отплытие на много недель. Жили они на корабле, так как их дома на берегу стояли пустые. И вот однажды осенней ночью случился страшный ураган, один из самых сильных в истории Гондора. Он прилетел с холодных Северных пустошей и промчался через Эриадор в земли Гондора, нанеся большой ущерб. Даже Белые горы не были защитой от него; и немало людских кораблей унесло в залив Бельфалас, и все они погибли. Легкий эльфийский корабль сорвало со швартовов и понесло в открытое море в сторону берегов Умбара. Никто в Средиземье больше не слышал о нем; но эльфийские корабли, предназначенные для этого путешествия, не тонут, и он, несомненно, оставил Круги Мира и в конце концов достиг Эрессеа. Но Амрота не было на нем. Буря налетела на берега Гондора, когда сквозь бегущие облака проглядывал рассвет; но когда Амрот проснулся, корабль был уже далеко от берега. Вскрикнув в отчаянии: «Нимродель!», Амрот бросился в море и поплыл к удаляющейся земле. Зорким эльфийским морякам долго было видно, как он борется с волнами, и вставшее солнце мелькнуло сквозь тучи и блеснуло на его светлых волосах, как золотая искра далеко в волнах. Ни эльфы, ни люди не видели его более в Средиземье. О том, что стало с Нимроделью, здесь не говорится, но о ее судьбе сложено немало легенд.

Следующий рассказ представляет собой отрывок из этимологического эссе о происхождении названий некоторых рек Средиземья. Здесь идет речь о реке Гильрайн, которая протекала через Лебеннин в Гондоре и впадала в залив Бельфалас к западу от Этир-Андуина. Объясняя элемент -rain , отец сообщает новые подробности легенды о Нимродели. Этот элемент, вероятно, происходит от корня ran- - «блуждать, скитаться, идти, не зная куда» (в имени «Митрандир» или в названии Луны «Рана»):

Такое название не подходит ни одной из гондорских рек; но названия рек часто относятся не ко всей реке, а только к верховьям, или низовьям, или происходят от какой-то случайной черты, поразившей того, кто давал название. Однако в данном случае объяснение могут дать отрывки легенды об Амроте и Нимродели. Гильрайн, как и другие реки этой области, была быстрым потоком, бегущим с гор; но там, где кончался отрог Эред-Нимрайса, который отделял Гильрайн от Келоса [см. карту к тому III ВК], она протекала через широкую неглубокую впадину, образуя несколько излучин, и разливалась у южного края впадины небольшим озерцом, а потом находила себе путь сквозь скалы и мчалась дальше, чтобы слиться с Серни. Говорят, когда Нимродель, бежав из Лориэна, по пути к морю заблудилась в Белых горах, она в конце концов (какой дорогой, не говорится) вышла к реке, которая напомнила Нимродели ее светлый поток в Лориэне. На сердце у нее полегчало, и она присела у озера, глядя на звезды, что отражались в его темных водах, и слушая шум водопадов на уступах, по которым река спускалась дальше к морю. И там Нимродель крепко заснула от усталости, и проспала так долго, что опоздала в Бельфалас; корабль Амрота тем временем унесло в море, а сам Амрот погиб, пытаясь вплавь вернуться на берег. В Дор-эн-Эрниль (Земле Князя¹⁶) хорошо знали эту легенду, и, несомненно, дали название реке именно в память об этом.

Далее коротко объясняется, как Галадриэль и Келеборн стали правителями Лориэна при том, что королем там был Амрот:

Народ Лориэна уже тогда [т.е. во времена гибели Амрота] был почти таким же, как в конце Третьей эпохи: он состоял в основном из Лесных эльфов, но правили ими князья синдарского происхождения (то же было и в королевстве Трандуиля в северной части Лихолесья; но был ли Трандуиль родичем Амрота, ныне неизвестно)¹⁷. Однако в Лориэне поселилось немало нолдор (говоривших по-синдарски); это были те, кто бежал через Морию после того, как Саурон в 1697 году Второй эпохи разгромил Эрегион. В это же время Эльронд отправился на запад [sic; вероятно, здесь просто имеется в виду, что он не переходил Мглистых гор] и основал убежище в Имладрисе; Келеборн же сперва отправился в Лориэн, чтобы упрочить его оборону: он опасался, что Саурон снова попытается пересечь Андуин. Однако когда Саурон укрылся в Мордоре и, по слухам, занялся исключительно завоеваниями на востоке, Келеборн возвратился в Линдон к Галадриэли.

После этого Лориэн в течение многих лет жил тихо и незаметно под властью своего короля Амдира, пока не пал Нуменор и Саурон не вернулся в Средиземье. Амдир ответил на призыв Гиль-галада и привел на войну Последнего Союза всех воинов, каких только мог собрать. Он погиб в битве на Дагорладе вместе с большей частью своего войска. Амрот, его сын, стал королем.

Конечно, этот рассказ сильно отличается от того, о чем говорится в тексте «О Га-ладриэли и Келеборне». Амрот здесь уже не сын Галадриэли и Келеборна, его отец — Амдир, князь синдарского происхождения. Прежняя история взаимоотношений Галадриэли и Келеборна с Эрегионом и Лориэном, видимо, была переработана во многих важных деталях, но невозможно сказать, какие из этих изменений вошли бы в окончательное повествование. Первое появление Келеборна в Лориэне отодвигается на много лет назад (в тексте «О Галадриэли и Келеборне» он вообще не бывал в Лориэне во Вторую эпоху). Мы узнаем также, что многие нолдор пришли через Морию в Лориэн после гибели Эрегиона. В более ранней версии об этом ничего не говорится, а переселение «белериандских» эльфов в Лориэн происходит в мирное время, за много лет до войны с Сауроном. Данный отрывок подразумевает, что после падения Эрегиона Келеборн руководил этим переселением в Лориэн, а Галадриэль жила в Линдоне у Гиль-галада; но в другой работе, написанной в тот же период, что и эта, утверждается, что в то время они оба «прошли через Морию вместе с многими нолдор-изгнанниками и на много лет поселились в Лориэне». В этих поздних работах не утверждается и не отрицается, что Галадриэль или Келеборн бывали в Лориэне до 1697 года, и нигде, кроме текста «О Галадриэли и Келеборне», не упоминается ни о мятеже Келебримбора в Эрегионе (где-то между 1350 и 1400 годами), ни о том, что Галадриэль в это время ушла в Лориэн и стала править там, а Келеборн остался в Эрегионе. В поздних трудах также не уточняется, где Галадриэль и Келеборн провели годы от разгрома Саурона в Эриадоре до конца Второй эпохи; во всяком случае, об их многовековом пребывании в Бельфаласе нигде более не упоминается.

Повествование об Амроте продолжается:

Но во время Третьей эпохи Галадриэль начали беспокоить дурные предчувствия, и потому они с Келеборном отправились в Лориэн и долго жили в гостях у Амрота, усердно собирая все новости и слухи о растущей тени в Лихолесье и о черной крепости в Дол-Гулдуре. Однако народ Амрота был доволен своим правителем: Амрот был доблестен и мудр, и его маленькое королевство пока что по-прежнему процветало. Поэтому Келеборн и Галадриэль, обойдя в поисках сведений весь Рованион, от Гондора и границ Мордора до королевства Трандуиля на севере, ушли затем за горы в Имладрис и на много лет поселились там (ведь Эльронд был их родичем: он в самом начале Третьей эпохи [в 109 году, согласно «Повести лет»] женился на их дочери Келебриан).

После катастрофы в Мории [в 1980 году] и печальных событий в Лориэне, который теперь остался без правителя (ибо Амрот утонул в море в заливе Бельфалас и наследника не оставил), Келеборн и Галадриэль вернулись в Лориэн, и народ встретил их с радостью. Там они прожили до конца Третьей эпохи, но так и не приняли королевских титулов: они называли себя всего лишь хранителями этого небольшого, но прекрасного края, последнего оплота эльдар на востоке.

Об их переселениях в те годы упоминается еще в одной работе:

До войны Последнего Союза и конца Второй эпохи Келеборн и Галадриэль бывали в Лориэне дважды. В Третью эпоху, когда возникла угроза возвращения Саурона, они снова надолго поселились там. Галадриэль была мудра и предвидела, что Лориэну суждено стать оплотом и крепостью, преграждающей Тени путь через Андуин в войне, которая неминуемо должна была разгореться снова, прежде чем Тень будет окончательно повержена (если только это сбудется); но для этого Лориэну требовался более могущественный и мудрый правитель. Тем не менее только после трагедии в Мории, когда мощь Саурона внезапно перекинулась на западный берег Андуина таким образом, какого не ожидала даже Галадриэль, и Лориэн оказался в великой опасности, король его погиб, а народ начал разбегаться и едва не оставил свою землю оркам, — только тогда Галадриэль и Келеборн окончательно переселились в Лориэн и стали править им. Но они не приняли королевских титулов и оставались лишь хранителями Лориэна — и в конце концов сберегли его во время войны Кольца.

В другом этимологическом эссе того же периода объясняется, что имя «Амрот» — это прозвище, которое он получил потому, что жил на высоком «талане», или «настиле», деревянной платформе на вершине дерева, какие строили галадрим Лотлориэна (см. «Братство Кольца», II, 6); это имя означает «верхолаз»¹⁸. Здесь говорится, что далеко не у всех Лесных эльфов было принято жить на деревьях, но в Лориэне этот обычай распространился из-за природных условий: Лориэн располагался на равнине, и камень, пригодный для строительства, добывали только в горах на западе и доставляли по Серебрянке с немалыми трудностями. Главным богатством Лориэна были деревья, остатки гигантских лесов Предначальных дней. Но и в Лориэне не все жили на деревьях, и «телайн» (мн.ч. от «талан») или «настилы» первоначально служили только убежищами на случай опасности или, чаще, сторожевыми постами (особенно те, что находились на вершинах высоких деревьев). С них зорким эльфам была видна вся страна и все, что происходит вблизи ее границ. Ибо Лориэн с конца первого тысячелетия Третьей эпохи находился в состоянии неусыпной тревожной бдительности и, вероятно, беспокойство Амрота непрерывно росло с тех пор, как в Лихолесье был построен Дол-Гулдур.

Тот настил, на котором ночевал Фродо, был одним из таких сторожевых постов на северной границе. Жилище Келеборна в Карас-Галадоне было того же происхождения: самый высокий настил на этом дереве (Хранители туда не поднимались) являлся высочайшей точкой страны. До того, как его построили, самым высоким считался сооруженный немалыми трудами настил Амрота на вершине холма или кургана Керин-Амрот. Он предназначался прежде всего для наблюдения за Дол-Гулдуром на другом берегу Андуина. В постоянные жилища эти телайн превратились позднее, и только в Карас-Галадоне таких жилищ было много. Но Карас-Галадон и сам был крепостью, и там жила лишь малая часть галадрим. Амрот, вероятно, первым построил на талане дом и, несомненно, поначалу это бросалось в глаза. Скорее всего, именно потому он и получил это имя — единственное, которое сохранилось в легендах.

Примечание к словам «Амрот, вероятно, первым построил на талане дом»:

Хотя, возможно, он научился у Нимродели. Она жила на настиле потому, что любила водопад быстрой реки Нимродель и не хотела разлучаться с нею надолго; но времена наступали мрачные, а река была совсем недалеко от северных границ, и народу в тех местах жило мало. Так что, возможно, именно Нимродель подала Амроту мысль поселиться на настиле¹⁹.

Вернемся теперь к вышеприведенной легенде об Амроте и Нимродели и попробуем выяснить, что это за «южная гавань», где Амрот ждал Нимродель, и куда, как он ей сказал, «давным-давно ушли многие его соплеменники». Эта гавань два раза упоминается во ВК. В «Братстве Кольца», II, 6 Леголас, спев песню об Амроте и Нимродели, говорит о «заливе Бельфалас, откуда уплывали лориэнские эльфы». И в «Возвращении короля», V, 9 Леголас, увидев князя Имрахиля из Дол-Амрота, «понял, что в нем есть эльфийская кровь» и сказал ему: «Народ Нимродели давно покинул лориэнские леса, но, как видно, не все отплыли на запад за море из гавани Амрота». И князь Имрахиль ответил ему: «Так говорится в преданиях моего народа».

Несколько обрывочных замечаний из поздних работ отчасти объясняют эти упоминания. Так, в эссе о языковых и политических отношениях в Средиземье (написанном в 1969 г . или еще позднее) мимоходом сказано, что в те времена, когда возникали первые поселения нуменорцев, берега залива Бельфалас все еще оставались почти необитаемыми, и только к югу от слияния Мортонда и Рингло (т.е. к северу от Дол-Амрота) находилась небольшая эльфийская гавань и поселение эльфов.

Согласно преданиям Дол-Амрота, это поселение было основано синдарскими моряками из западных гаваней Белерианда. Эти эльфы бежали оттуда на трех небольших кораблях, когда эльдар и атани были разгромлены Морготом. Позднее это поселение пополнилось пришедшими по Андуину искателями приключений из числа Лесных эльфов, стремившимися к Морю.

Далее сказано, что в душах Лесных эльфов «всегда жили беспокойство и стремление к Морю, которые время от времени заставляли их сниматься с насиженных мест и пускаться в странствия». Сопоставив слова о «трех небольших кораблях» с преданиями «Сильмариллиона», можно предположить, что речь идет об эльфах, которым удалось спастись из Бритомбара или Эглареста (Гаваней Фаласа на западном побережье Белерианда), когда те были разгромлены после Нирнаэт Арноэдиад («Сильмариллион», гл. 20); Кирдан и Гиль-галад основали убежище на острове Балар, но эти три корабля, по-видимому, уплыли вдоль берегов дальше на юг, в Бельфалас.

Но в неоконченной заметке о происхождении названия «Бельфалас» изложена совершенно иная версия, относящая появление эльфийской гавани к гораздо более позднему времени. В этой заметке говорится, что элемент bel- явно донуменорский, и притом синдарского происхождения. Заметка обрывается, и об элементе bel- ничего более не сказано, но его синдарское происхождение объясняется тем, что «в Гондоре была небольшая, но немаловажная, причем совершенно исключительная община — поселение эльдар». После падения Тангородрима те эльфы Белерианда, что не уплыли за Великое море и не остались в Линдоне, перешли через Синие горы на восток, в Эриадор; но, по-видимому, была еще группа синдар, которые в начале Второй эпохи отправились на юг. Они принадлежали к народу Дориата и все еще не могли забыть своей вражды с нолдор; прожив некоторое время в Серых Гаванях и научившись там строить корабли, «они со временем отправились искать себе собственный дом, и в конце концов поселились в устье Мортонда. Там уже стояла крохотная рыбацкая гавань, но рыбаки, испугавшись эльдар, бежали в горы»²⁰.

В заметке, написанной в декабре 1972 г . или еще позднее, одной из последних работ отца по истории Средиземья, говорится о том, что люди-потомки эльфов выделялись тем, что были безбородыми (у эльфов бороды не бывает); и о княжеском роде Дол-Амрота сказано, что «в этом роду, по их собственным преданиям, была своя струя эльфийской крови» (здесь дается ссылка на диалог между Леголасом и Имрахилем в «Возвращении короля», процитированный выше).

Из слов Леголаса ясно, что неподалеку от Дол-Амрота в давние времена располагался древний эльфийский порт и небольшое поселение Лесных эльфов из Лориэна. В роду князя существовало предание, что некогда один из его предков женился на эльфийской деве; в некоторых версиях утверждается даже, что то была сама Нимродель, но такое явно невозможно. Согласно другим преданиям, более правдоподобным, это была одна из спутниц Нимродели, заблудившаяся в горных долинах.

Последняя версия легенды более подробно изложена в примечании к неопубликованной генеалогии княжеского рода Дол-Амрота, начинающейся от Ангелимира²¹, двадцатого князя, отца Адрахиля, отца Имрахиля, что был князем Дол-Амрота во времена войны Кольца:

Согласно семейным преданиям, Ангелимир был двадцатым прямым потомком Галадора, первого владыки Дол-Амрота (около 2004-2129 годов Третьей эпохи). Согласно тем же преданиям, Галадор был сыном Имразора-Нуменорца, жителя Бельфаласа, и эльфийской девы Митреллас. Митреллас, подруга Нимродели, как и многие эльфы, бежала к морю около 1980 года Третьей эпохи, когда в Мории пробудилось зло. Нимродель и ее подруги заблудились в лесистых горах и пропали. Но в этом предании говорится, что Имразор приютил Митреллас и взял ее в жены. Она родила ему сына, Галадора, и дочь, Гильмит; но однажды ночью она выскользнула из дома, и больше Имразор ее не видел. Хотя Митреллас принадлежала к младшему народу Лесных эльфов (а не к Высшим или Серым эльфам), тем не менее род владык Дол-Амрота слыл знатным и потомки Митреллас были прекрасны обликом и духом.

Элессар

Кроме вышеприведенных, в неопубликованных трудах мало других материалов, имеющих отношение к Галадриэли и Келеборну. Один из них — это очень небрежная рукопись в четыре страницы, озаглавленная «Элессар». Эта работа осталась на стадии первоначального наброска, но в ней есть несколько карандашных исправлений; других версий не существует. Она приводится здесь как есть, если не считать нескольких мелких издательских поправок.

Жил в Гондолине златокузнец по имени Энердиль, и после смерти Феанора не знал он себе равных в искусстве изготовления самоцветов. Энердиль любил все, что растет и зеленеет, и не было для него большей радости, чем смотреть на cолнечные лучи, играющие в листве. И вот задумал Энердиль сделать камень, наполненный солнечным светом и зеленый, как листок. И сделал он такой камень, и даже нолдор дивились ему. Ибо говорят, что сквозь этот камень все увядшее и истлевшее виделось исцеленным или таким, каким было во цвете юности, а руки владельца камня приносили исцеление всем, к кому прикасались. Энердиль подарил этот самоцвет Идрили, дочери короля, и она носила камень на груди, и так он был спасен во время пожара Гондолина. А перед тем, как взойти на корабль, Идриль отдала камень своему сыну Эарендилю и сказала ему:

— Элессар я оставляю тебе, ибо немало ран нанесено Средиземью и, может быть, он поможет тебе исцелять их. Но никому другому его не отдавай.

В Гаванях Сириона и в самом деле было много людей и эльфов, что нуждались в исцелении, и даже зверей, что бежали туда от ужасов Севера; и, пока Эарендиль жил среди них, все находили исцеление, и были здоровы и счастливы, и на время весь тот край расцвел и дивно преобразился. Но в великих путешествиях Эарендиля за Море Элессар всегда был с ним, потому что во всех скитаниях Эарендиля не оставляла надежда найти Идриль, а первое, что он запомнил в Средиземье, был зеленый камень, что сиял у нее на груди, когда она пела над его колыбелью во дни расцвета Гондолина. И так Элессар покинул Средиземье, ибо Эарендиль не вернулся туда.

Много веков спустя появился еще один камень, именуемый Элессар. Об этом одни говорят так, а другие иначе, и только Мудрые знали, которая из двух историй верна, а они все ушли. Одни говорят, что второй Элессар — это тот же самый камень, возвращенный милостью валар, и что Олорин (которого в Средиземье знали под именем Митрандир) привез его с собой с Запада. И однажды Олорин пришел к Галадриэли, жившей тогда под сенью Великого Зеленолесья; и они долго беседовали между собой. Ибо годы изгнания начали тяготить владычицу нолдор; она жаждала вестей о родичах и о благословенном крае, где появилась на свет, но все еще не хотела оставить Средиземье. [Эта фраза изменена на: «но пока не было ей дозволено оставить Средиземье»]. И когда Олорин поведал ей вести с Запада, она вздохнула и сказала:

— Печаль гнетет меня в Средиземье, ибо листья опадают и цветы вянут; и сердце мое томится, когда я вспоминаю деревья и травы, не знающие смерти. Ах, если бы они росли у меня дома!

И Олорин спросил:

— Так ты хотела бы владеть Элессаром?

— Где ныне Камень Эарендиля? — отвечала Галадриэль. — И Энердиль, создавший его, тоже ушел.

— Кто знает! — заметил Олорин.

— Сомнений нет, — возразила Галадриэль. — Они ушли за Море, и с ними — почти все, что было прекрасного в Средиземье. Но неужели Средиземье должно лишь вянуть и гибнуть?

— Такова его судьба, — ответил Олорин. — Но если бы Элессар вернулся, увядание можно было бы приостановить — ненадолго, пока не наступила эпоха людей.

— Если бы! Но разве это возможно? — вздохнула Галадриэль. — Наверное, валар отвернулись от нас и не помышляют более о Средиземье, и на всех, кто еще цепляется за него, легла тень.

— Это не так, — ответил Олорин. — Не затмился их взор, и сердца их не ожесточились. И вот тебе знак, что это правда!

И он показал ей Элессар, и Галадриэль взирала на него в изумлении и восхищении. А Олорин сказал:

— Это тебе от Йаванны. Воспользуйся им, как сумеешь, и на время твоя земля станет прекраснейшим краем Средиземья. Но я отдаю его тебе не навеки. Храни его до времени. Ибо прежде, чем ты устанешь и решишь наконец покинуть Средиземье, явится тот, кому назначено получить этот камень, и имя его будет таким же, как у камня: Элессаром наречется он²².

А в другой истории говорится так : давным-давно, до того, как Саурон обманул кузнецов Эрегиона, Галадриэль пришла туда и сказала Келебримбору, главе эльфов-кузнецов:

— Средиземье печалит меня, ибо опадают листья и вянут цветы, которые я любила, и моя земля наполнена сожалением, которого ни одна Весна не исцелит.

— Что же еще остается эльдар, пока они цепляются за Средиземье? — ответил Келебримбор. — Или ты решила уйти за Море?

— О нет! — ответила она. — Ангрод ушел, и Аэгнор ушел, и Фелагунда больше нет. Одна я осталась из детей Финарфина²³. Но гордость еще не утихла в моем сердце. Что дурного сделал золотой род Финарфина, что я должна просить прощения у валар и довольствоваться островком посреди моря, я, рожденная в Амане Благословенном? Здесь я властвую.

— Так чего же ты хочешь? — спросил Келебримбор.

— Я хочу, чтобы деревья и травы, не знающие смерти, росли здесь, в моей стране, — ответила она. — Что стало с искусством эльдар?

— Где ныне Камень Эарендиля? — вздохнул Келебримбор. — И Энердиль, создавший его, тоже ушел...

— Они ушли за Море, — сказала Галадриэль, — и с ними — почти все, что было прекрасного в Средиземье. Но неужели Средиземье должно лишь вянуть и гибнуть?

— Такова его судьба, мне кажется, — ответил Келебримбор.

— Но ты знаешь, что я люблю тебя, хотя ты и предпочла мне Келеборна Лесного, и ради любви к тебе я сделаю, что смогу, если моему искусству по силам облегчить твою печаль.

Но он не сказал Галадриэли, что сам некогда жил в Гондолине и был другом Энердиля, хотя его друг во многом превосходил его. Но если бы не Энердиль, Келебримбор добился бы большей славы. Поэтому, поразмыслив, он взялся за долгую и тонкую работу, и в конце концов создал для Галадриэли величайшее из своих творений (не считая Трех Колец). И говорят, что зеленый самоцвет, созданный Келебримбором, был прозрачнее и нежнее, чем камень Энердиля, но в свете его было меньше силы. Ибо Энердиль создал свой камень, когда Солнце было еще юным, а когда Келебримбор взялся за свой труд, прошло уже много лет, и не найти было в Средиземье света столь ясного, как прежде, ибо, хотя Моргот был низвержен в Пустоту и не мог вернуться, его отдаленная тень лежала на мире. И все же Элессар Келебримбора источал дивное сияние; и Келебримбор оправил его в большую серебряную брошь в виде орла с распростертыми крыльями²⁴. И благодаря тому, что Галадриэль владела Элессаром, все вокруг становилось прекрасным, пока в Лес не явилась Тень. Но позже, когда Келебримбор прислал Галадриэли Ненью, главное из Трех Колец²⁵, она решила, что Элессар ей больше не нужен, и отдала его своей дочери Келебриан, а от той он перешел к Арвен, и к Арагорну, которого прозвали Элессаром.

В конце приписано:

Элессар был сделан Келебримбором в Гондолине и подарен Идрили, а от нее он достался Эарендилю. Но этот камень ушел из Средиземья. Второй Элессар сделал тоже Келебримбор, по просьбе владычицы Галадриэли (которую он любил). Этот камень был неподвластен Единому Кольцу, потому что Келебримбор создал его до возвращения Саурона.

Некоторые детали этого повествования совпадают с текстом «О Галадриэли и Келеборне». Вероятно, оно написано приблизительно в то же время или чуть раньше. Келебримбор здесь снова гондолинский златокузнец, а не потомок Феанора; о Галадриэли сказано, что она не хотела оставлять Средиземье — хотя позднее текст исправлен и введено упоминание о запрете, а в конце Галадриэль говорит о прощении валар.

Энердиль больше нигде не упоминается; заключительные слова показывают, что вместо него творцом гондолинского камня должен был стать Келебримбор. О любви Келебримбора к Галадриэли тоже больше нигде не говорится. В тексте «О Галадриэли и Келеборне» подразумевается, что Келебримбор пришел в Эрегион вместе с ними; но по этому тексту, как и по «Сильмариллиону», Галадриэль повстречала Келеборна в Дориате, и трудно понять, что означают слова Келебримбора «...хотя ты и предпочла мне Келеборна Лесного». Не очень понятно и упоминание о том, что Галадриэль жила «под сенью Великого Зеленолесья». Это можно понять как расширенное (и нигде более не применяющееся) обозначение, где имеются в виду и леса Лориэна на западном берегу Андуина; но слова «в Лес явилась Тень», несомненно, относятся к появлению Саурона в Дол-Гулдуре — в приложении A к ВК сказано: «Завеса Тьмы накрыла Лес». Это может означать, что власть Галадриэли одно время распространялась и на южную часть Великого Зеленолесья; подтверждение этому можно найти в тексте «О Галадриэли и Келеборне», где сказано, что королевство Лоринанд (Лориэн) было расположено «в лесах по обоим берегам Великой реки, включая и те места, где позднее находился Дол-Гулдур». Возможно, та же концепция лежит в основе того места вводной статьи к «Повести лет» Второй эпохи в первом издании ВК, где сказано, что «многие синдар ушли на восток и основали королевства в дальних лесах. Главой их на севере Великого Зеленолесья был Трандуиль, а на юге — Келеборн». В исправленном издании это замечание о Келеборне снято, и вместо него появилось упоминание о том, что Келеборн жил в Линдоне (цитата выше).

В заключение можно заметить, что в то время, как здесь целительная сила, присутствовавшая в Гаванях Сириона, исходила от Элессара, в тексте «Сильмариллиона» (гл. 24) она приписана Сильмарилю.

1 См. ниже приложение E.

2 Согласно другому варианту, упомянутому в ИС, XI, Нимлот была сестрой Келеборна — (прим. перев.)

3 В примечании к одной из неопубликованных работ сказано, что эльфы Харлиндона (части Линдона к югу от Льюна) были, в основном, синдарского происхождения, и этой областью владел и правил Келеборн. Естественно связать это со сказанным в приложении B; но, возможно, это примечание относится к более позднему времени, потому что вопрос о путешествиях и местожительстве Келеборна и Галадриэли после падения Эрегиона в 1697 году крайне неясен.

4 Ср. «Братство Кольца», I, 2: «Древний путь с востока на запад вел через Шир в Серые Гавани; гномы же издавна хаживали этим трактом в свои копи в Синих горах».

5 В ИС, XI уточняется, что Толкин скорее предполагал, чем утверждал это — (прим. перев.)

6 В приложении A к ВК сказано, что древние города Ногрод и Белегост были разрушены при падении Тангородрима; но в «Повести лет» в приложении B (около 40 года Второй эпохи) говорится: «Многие гномы оставляют свои древние города на Эред-Луине и пополняют население Мории».

7 В примечании к тексту объясняется, что «Лоринанд» — нандорское название того края, который позднее назывался «Лориэн» и «Лотлориэн»; это название происходит от эльфийского слова «золотой свет» и означает «золотая долина». По-квенийски было бы «Лауренанде», по-синдарски «Глорнан» или «Нан-Лаур». Как здесь, так и в других работах сказано, что это название обязано своим происхождением золотым маллорнам Лотлориэна; но маллорны принесла туда Галадриэль, и в другой, более поздней работе говорится, что название «Лоринанд» возникло после появления маллорнов, будучи переделкой другого, еще более древнего названия «Линдоринанд»— «Долина Страны певцов». Местные эльфы были по происхождению телери, и в этом названии, несомненно, присутствует самоназвание телери — «линдар », «певцы ». Из многих других работ, которые объясняют названия Лориэна (и кое в чем противоречат друг другу), можно сделать вывод, что все позднейшие названия созданы, вероятно, самой Галадриэлью и содержат элементы laure — «золото», nan(d) — «долина», -ndor — «страна, край», lin — «петь», а в слове «Лаурелиндоринан»— «Долина поющего золота » (по словам Древобрада, первоначальное название) слышится имя Золотого Древа, что росло в Валиноре, и это не случайно: «очевидно, Галадриэль с каждым годом все сильнее тосковала по родине, и в конце концов ее охватило непреодолимое сожаление».

Само слово «Лориэн» изначально было квенийским названием одной из областей Валинора и часто употреблялось как имя валы (Ирмо), которому принадлежал этот край — «тихое место с тенистыми рощами и ручьями, убежище от забот и печалей». «Лоринанд»— «золотая долина» — превратился в «Лориэн», «должно быть, волей самой Галадриэли», потому что «такое совпадение не может быть случайным . Она стремилась превратить Лориэн в убежище, в островок покоя и красоты, в память об ушедших днях. Но душа ее была полна сожалений и дурных предчувствий: Галадриэль знала, что золотому сну суждено окончиться унылым пробуждением. Можно отметить, что Древобрад перевел „Лотлориэн" как „Дремоцвет"».

В главе «О Галадриэли и Келеборне» я везде сохранил название «Лоринанд», хотя, когда он был написан, слово «Лоринанд» все еще считалось исконным нандорским названием этого края и истории о том, как Галадриэль вырастила там маллорны, еще не существовало.

8 Это позднейшее исправление; первоначально там было сказано, что Лоринандом правили местные князья.

9 В отдельной заметке, не поддающейся датировке, говорится, что, хотя имя «Саурон» употребляется во всей «Повести лет», на самом деле только в 1600 году Второй эпохи, когда было выковано Единое Кольцо, стало известно, что таинственной силой, враждебной эльфам и эдайн, был не кто иной, как великий наместник Моргота, о котором говорится в «Сильмариллионе». Влияние этой силы стало ощущаться уже с 500 года, а первым из нуменорцев его заметил Алдарион в конце восьмого века (приблизительно тогда же, когда он основал гавань в Виньялонде), но откуда исходит эта сила — оставалось неизвестным. Саурон старался не смешивать две свои ипостаси, врага и соблазнителя. Придя к нолдор, он облекся в прекрасную личину (как бы предвосхищая истари, которые должны были прийти позднее) и назвался красивым именем: «Артано» — «благородный кузнец», или «Аулендиль» — «слуга Ауле». (В главе «О Кольцах Власти», говорится, что Саурон в то время называл себя Аннатар, «владыка даров»; но это имя здесь не упоминается). Далее в заметке сказано, что Галадриэль не поддалась обману Саурона и всегда утверждала, что среди слуг Ауле в Валиноре этого Аулендиля не было; «но это еще ни о чем не говорит — ведь Ауле существовал прежде Арды, — и вполне возможно, что Саурон в самом деле был одним из майяр Ауле, „еще до начала Арды" совращенных Мелькором». Ср. первые слова «О Кольцах Власти»: «Был некогда майя Саурон... В начале Арды Мелькор переманил его к себе на службу».

10 В письме, написанном в сентябре 1954 г ., отец говорил: «В начале Второй эпохи он [Саурон] был все еще прекрасен с виду или мог принимать прекрасный облик, — и еще не окончательно предался злу, если только не считать, что все „реформаторы", рвущиеся „перестраивать" и „реорганизовывать", с самого начала, еще до того, как гордыня и стремление утверждать свою волю захлестнут их с головой, служат злу. Та часть Высших эльфов, о которой идет речь, нолдор или Владеющие знаниями, всегда была особенно уязвима со стороны, как мы бы сказали, „науки и техники": они искали знания, которым Саурон действительно обладал, и нолдор Эрегиона не вняли предупреждениям Гиль-галада и Эльронда. „Жажда знаний" эрегионских эльфов — „аллегория" любви к машинам, технике, если хотите, — символизируется также тесной дружбой эрегионцев с морийскими гномами».

11 Вряд ли Галадриэль пользовалась Неньей до того, как исчезло Главное Кольцо; но следует признать, что данный текст этого совсем не подразумевает (хотя только что было сказано, что она советовала Келебримбору никогда не пользоваться эльфийскими Кольцами).

12 Исправлено на «первый Белый Совет». В «Повести лет» создание Белого Совета датировано 2463 годом Третьей эпохи; но, может быть, Совету Третьей эпохи не случайно было дано название того, первого Совета, тем более, что некоторые члены Совета Третьей эпохи участвовали и в первом Совете.

13 Выше сказано, что Гиль-галад отдал Нарью, Красное Кольцо, Кирдану, как только получил это Кольцо от Келебримбора, и это согласуется с приложением B к ВК и с текстом «О Кольцах Власти », где говорится, что оно с самого начала хранилось у Кирдана. То, что сказано здесь, противоречит другим источникам и записано на полях.

14 О Лесных эльфах и их языке см. приложение A.

15 См. приложение C, «О границах Лориэна».

16 О происхождении названия «Дор-эн-Эрниль » нигде ничего не говорится; кроме данного текста оно встречается только на большой карте Рохана, Гондора и Мордора в ВК. Там это место отделено от Дол-Амрота горами, но его употребление в данном тексте заставляет думать, что «Эрниль» — это князь Дол-Амрота (хотя это можно было предположить в любом случае).

17 См. приложение B, «Синдарские князья Лесных эльфов».

18 Это объяснение предполагает, что первый элемент в имени «Амрот» — тот же эльфийский корень, что и в квенийском amba — «вверх» (он встречается также в синдарском «амон»— «гора или холм с крутыми склонами»), а второй элемент — производное от корня rath- со значением «взбираться»; откуда существительное «рат», каковое в нуменорском варианте синдарина, на котором в Гондоре давались имена и названия, употреблялось в названиях длинных улиц в Минас-Тирите (они почти все шли под уклон), например, Рат-Динен, Улица Безмолвия, что вела из Цитадели к Усыпальницам.

19 В «Кратком пересказе» легенды об Амроте и Нимродели сказано, что Амрот жил на дереве на Керин-Амроте «из любви к Нимродели».

20 Место, где находилась эльфийская гавань Бельфаласа, обозначено названием «Эделлонд» («эльфийская гавань», см. приложение к «Сильмариллиону», слова эдель и лонд) на цветной карте Средиземья Паулины Бэйнс; больше я этого названия нигде не нашел. См. приложение D. Ср. предисловие к «Приключениям Тома Бомбадила»: «На Прибрежье и в Дол-Амроте сохранилось много преданий о древних поселениях эльфов и о гавани в устье Мортонда, откуда „западные корабли" уплывали со времен падения Эрегиона во Вторую эпоху».

21 В английском тексте НП здесь «Ангелимар», но в ИС, XII уточняется, что это ошибка издателя — (прим. перев.)

22 Это соответствует тому месту в «Братстве Кольца», II, 8, где Галадриэль, вручая Арагорну зеленый камень, говорит: «В этот час прими предсказанное тебе имя, Элессар, Эльфийский Камень из рода Элендиля!»

23 В тексте здесь и немного ниже стоит «Финрод», но я исправил на «Финарфин», чтобы избежать путаницы. В 1966 г ., перед публикацией исправленного издания ВК, отец изменил «Финрод» на «Финарфин», а сын Финрода-Финарфина, который до того носил имя Инглор Фелагунд, стал Финродом Фелагундом. В исправленное издание в двух местах, в приложениях B и F, были внесены соответствующие изменения. Примечательно, что здесь Галадриэль не называет Ородрета, который правил в Нарготронде после Финрода Фелагунда, среди своих братьев. По неизвестным мне причинам отец переместил второго короля Нарготронда в следующее поколение той же семьи; но это изменение генеалогии, как и другие, связанные с ним, не было включено в текст «Сильмариллиона».

24 Ср. описание Эльфийского Камня в «Братстве Кольца», II, 8: «Тогда [Галадриэль] взяла лежавший у нее на коленях большой ярко-зеленый камень, вделанный в серебряную брошь в виде орла с распростертыми крыльями; и камень излучал свет, подобный лучам солнца, играющим в весенней листве».

25 Однако в «Возвращении короля», VI, 9, где описывается Синее Кольцо, Вилья, бывшее на пальце у Эльронда, сказано, что именно это Кольцо было «самым могущественным из Трех».